В пятницу после вечерней службы стоим с тётками к исповеди. Я всегда с вечера исповедываюсь, утром не могу. Тут в церковь врывается молодая толстая женщина в прорезиненных джинсах и короткой кофте, без платка на голове, тащит за собой маленькую дочку. Перед алтарём –бух! – на колени, лбом тюкнулась в пол - и так и застыла попой кверху, пузом на пол. Девчонка вокруг ходит и спокойно так расспрашивает: «Мам, ты чего? Ты встанешь? Ты вставай уж…». Мама не реагирует.
Вот, думаем, человека-то припёрло… Ну, старушки подсуетились, платочек ей подоткнули, девчонку тоже повязали, а что ребёнок по церкви ходит, неприкаянный? - я её на руки взяла, она не противилась, а мама её и не заметила. Сели мы с девчонкой на лавочку, беседуем. Гляжу – а у неё и ботинки на разные ноги надеты! Мы со старушками охнули: до чего ж бедную женщину припекло! Это ж как она неслась к нам!
Девчонка оказалась замечательная, умный, взрослый трёхлетний человек. Я с ней и болтала, и нянькалась, и баловалась – общительный спокойный ребёнок, просто чудо. Сама не заметила, а полтора часа прошло! Батюшка уже мамашу исповедал, и идёт она на выход, как не в себе. Я встаю, подаю ей закимарившего ребёнка – а она и не понимает, что я делаю, не берёт. Во, до чего. Ставлю девчонку на ноги, и она сама идёт из церкви за мамкой.
Подхожу к исповеди, уже и не помню, что говорить-то. Глядим с отцом Александром друг на друга, смеемся: «Уж и так у меня в последнее время на душе радость, а с ребёночком нанянькавшись я и забыла, зачем пришла!» Посмеялись так, и вот я исповедывалась первый раз в жизни с широкой улыбкой, радостно и недоумённо рассказывая о себе гадости. А слёзы почему-то всё равно текли, я платок достала, утираюсь, улыбаюсь и понять не могу, что это за странность такая, а батюшка говорит: так и должно быть, всё правильно.
Вот теперь я знаю, как это: каяться в грехах, имея в душе радость. Я смотрела на свои грехи, как на чуждое мелкое, недоумевала и скорбела о них, собирая в пясть, но они, как будто, не имели ко мне отношения. И я освобождалась от них, как от ненужной грязи, как от мозоли или отсохшей болячки.
Это было очень здорово.
